Статьи

Главная » Статьи » История

Терроризм в России в 1879-1883 гг.
На выбор данной темы меня подтолкнула ее актуальность в свете современных событий. Я считаю необходимым заглянуть в исторические истоки этой проблемы и выяснить ее причины в нашей стране. На истории революционного народничества можно наблюдать постепенный переход к тактике политического террора.

Центральной проблемой в данном исследовании является определение места и значимости террора в деятельности землевольческо-наровольческой организации. Целью же работы является опровержение распространенного в мировой литературе мнения о партии «Народная воля» как партии террористической.

Первыми историками народничества стали его каратели, которые заложили охранительную концепцию в историографии народнического движения. Граф С. С. Татищев1, князь Н. Н. Голицын, генерал Н. И. Шебеко, агент III отделения А. П. Мальшинский изображали народническую «крамолу», вопреки мудрому принципу: «sine ira et studio» (без гнева и пристрастия), как вереницу злодеяний, но старались вооружить карателей фактами, чтобы они преследовали народников со знанием дела.

Вслед за охранительной и в противовес ей сложилась либеральная концепция народничества. Ее смысл: народники – это благородные мечтатели, которые стремились к просвещению русского народа мирным путем и отличались от либералов только психологически: либералы якобы представляли собой рассудительных, но безвольных Гамлетов, а народники – волевых, но безрассудных Дон Кихотов. Царизм же подверг народничество жестоким репрессиям и тем самым превратил добряков-народников в злостных революционеров. Так на опыте истории народничества либералы советовали царизму быть терпимым к ним, доказывая, что карательные излишества даже мечтателей озлобляют и делают революционерами, опасными в первую очередь для самого царизма. Классики либеральной концепции – А. А. Корнилов, Л. Е. Барриве, Б. Б. Глинский и особенно В. Я. Богучарский2.

Советская историография народничества основывается на оценках Ленина В. И., конъюнктурно выбирая из них одни и замалчивая (либо даже фальсифицируя3) другие. В феврале 1935 г. Сталин заявил: «Если мы на народовольцах будем воспитывать наших людей, то воспитаем террористов». После этого не только народовольческая, но и вся народническая проблематика более чем на четверть века оказалась под запретом. Герцен, Чернышевский и весь круг их соратников были вырваны из истории народничества. При всем своем преклонении перед Лениным советские историки намеренно игнорировали его суждения о том, что Герцен и Чернышевский – «основоположники народничества».

Особенно пострадала «Народная воля», которую то замалчивали, то бичевали, извращая ее теорию, умаляя практику, принижая заслуги. Судьба «Народной воли» трагична вдвойне: сначала она как субъект истории прошла сквозь шквал репрессий со стороны царизма, а потом уже как исторический объект – сквозь тернии предвзятых оценок со стороны историков, вплоть до сегодняшних.
В последнее время вновь стали «модными» карательно-охранительные оценки народничества4.

Тем не менее наши ученые сумели подготовить ряд подлинно научных трудов о народническом движении середины 60-х – начала 80-х годов5.

Зарубежная (особенно англо-американская) историография русского народничества очень велика. В ней преобладают негативные оценки народников, аналогичные взглядам царских охранителей, хотя Б. Пейрс, Э. Кренкшоу, Р. Хингли, А. Улам6 и другие критики народничества не одобряют, в отличие от С. С. Татищева или А. П. Мальшинского, карательную политику царизма. Многие зарубежные историки судят о народничестве с позиций, близких к русской либеральной историографии: Уолш У., А. Келли, Д. Гехт, Д. Футмен. Наиболее обстоятельны труды Ламперта Е. (Англия) и в особенности Ф. Вентури (Италия)7.  

«Земля и воля». Неудачи «хождений в народ» выдвинули необходимость создания централизованной революционной организации, с четкой структурой и разработанной программой действий. Такая организация была создана к концу 1876 г. Первоначально она именовалась «Северно-революционной народнической группой», а в 1878 г. получила название «Земли и воли» - в честь «Земли и воли» 60-х годов.

Народники создали централизованную организацию всероссийского значения. Вторая «Земля и воля» была призвана не только обеспечить надежную координацию революционных сил и защиту их от правительственных репрессий, но и принципиально изменить характер пропаганды. Землевольцы решили поднимать крестьянство на борьбу не под «книжным» и чуждым ему знаменем социализма, а под лозунгами, исходившими из самой крестьянской среды, - прежде всего под лозунгом «земли и воли», всей земли и полной воли.

Новая революционная организация заявила о себе политической демонстрацией 6 декабря 1876 г. на площади у Казанского собора в Петербурге, на которую собрались  до 400 студентов, курсисток, молодых рабочих.

Членами-учредителями «Земли и воли» были Г. В. Плеханов, М. А. и О. А. Натансоны, О. В. Аптекман, братья А. Д. и А. Д. Михайловы. Позднее в нее вступили В. Н. Фигнер, С. Л. Перовская, Н. А. Морозов, Д. А. Клеменц, С. М. Кравчинский (известный писатель Степняк-Кравчинский), Л. А. Тихомиров. В отличие от прежних народнических кружков это была уже более широкая и хорошо законспирированная организация. Вместе со всеми филиалами она насчитывала до 200 членов. Руководил ею «Центр» или «Администрация». Он избирался «основным кружком», который в числе 30 человек составлял ядро организации. Остальные члены подразделялись на несколько групп по характеру своей деятельности. Группа «деревенщиков» вела работу в деревне, «рабочая» группа – среди рабочих, «интеллигентская» группа – среди студентов. Особо были выделены «дезорганизаторская» группа (в обязанность которой входили «разведка» и добыча сведений из карательных учреждений, привлечение на свою сторону чиновников и военных, а позднее и совершение террористических актов) и так называемая «небесная канцелярия», в которой изготовлялись поддельные паспорта, виды на жительство и т. п. вся организация состояла из пятерок. В. И. Ленин в организационном плане называл «Землю и волю» «превосходной».

При создании «Земли и воли» была принята и ее программа, основными положениями которой были: 1)передача всей земли крестьянам с правом общинного пользования ею; 2)введение мирского самоуправления; 3)свобода слова, собраний, вероисповедания; 4)создание производственных земледельческих и промышленных ассоциаций; 5)самоопределение наций, живущих в России, вплоть до их отделения.
 
«Земля и воля» была первой русской революционной организацией, имевшей свой литературный орган – газету (правильнее – журнал, полное название было: «Земля и воля, социально-революционное обозрение»), которой с октября 1878 по апрель 1879 года вышло 5 номеров, не считая №6 «Листка «Земли и воли»». Организации 60-х годов не шли дальше выпуска, в сущности, прокламаций, хотя и стремились придать им известную последовательность периодичность («Великорус» и «Свобода»). Возможность выпускать в течение полугода, под бдительным оком полиции, настоящее периодическое издание – с хроникой, внутренним обозрением, корреспонденциями и т. д. – уже сама свидетельствовала о такой «солидности» нового общества, которая в предыдущем не знала себе примера.

«Земле и воле» удавалось наладить «разведку» в высших карательных органах. В январе 1879 г. по заданию «Земли и воли» на службу в III отделение поступил Н. В. Клеточников, который получил доступ к секретным материалам. После замены III отделения в 1880 г. Департаментом государственной полиции Клеточникову удалось перейти туда в качестве заведующего секретной частью 3-го делопроизводства, ведавшего полицейским сыском и дознаниями. В течение двух лет Клеточников доставлял революционерам сведения о планах полиции, готовившихся обысках и арестах, доносах, облавах, о засылаемых в среду организации шпионах, показаниях арестованных, имена многих агентов полиции. В конце января 1881 г. деятельность его была раскрыта.

Большую часть своих сил «Земля и воля» отрядила на организацию деревенских поселений. Землевольцы сочли бесполезной «бродячую» пропаганду 1874 г. и перешли к оседлой пропаганде среди крестьян, создавая в деревнях постоянные поселения революционеров-пропагандистов под видом учителей, писарей, фельдшеров и т. д. Самыми крупными из таких поселений были два саратовских 1877 и 1878-1879 гг., где активно действовали А. Д. Михайлов О. А. Натансон, Г. В. Плеханов, В. Н. Фигнер, Н. А. Морозов и др.  

Однако деревенские поселения тоже не приносили успеха. Крестьяне обнаруживали перед оседлыми пропагандистами не больше революционности, чем перед «бродячими». Власти же вылавливали оседлых пропагандистов не менее успешно, чем «бродячих», - по многим признакам. Американский журналист Джордж Кеннан, изучавший тогда Россию, свидетельствовал, что народников, которые устраивались писарями, «скоро арестовывались, заключая об их революционности по тому, что они не пьянствовали и не брали взяток» (сразу было видно, что писари – не настоящие).

Обескураженные неудачей своих поселений, народники предприняли новый после 1874 г. пересмотр тактики. Тогда они объясняли свое фиаско недостатками в характере и организации пропаганды и (отчасти!) репрессиями правительства. Теперь же, устранив очевидные недостатки в организации и характере пропаганды, но опять-таки потерпев неудачу, они сочли ее главной причиной правительственных репрессий. Отсюда напрашивался вывод: надо сосредоточить усилия на борьбе с правительством, т. е. уже на политической борьбе.

Объективно революционная борьба народников всегда носила политический характер, поскольку была направлена против существующего строя, включая политический режим. Но, не выделяя особо политических требований, сосредоточившись на социальной пропаганде среди крестьян, народники направляли острие своей революционности как бы мимо правительства. Теперь, избрав правительство мишенью №1, Землевольцы выдвинули дезорганизаторскую часть на первый план. Пропаганда и агитация «Земли и воли» обрели политическую заостренность, а параллельно с ними стали предприниматься террористические акты против властей.

Поворот народников к террору встретил в широких кругах российского общества, запуганного правительственными репрессиями, нескрываемое одобрение. Это воочию показал гласный суд над Верой Засулич. На суде открылись столь вопиющие злоупотребления властью со стороны Трепова, что присяжные сочли возможным оправдать террористку. Публика аплодировала словам Засулич: «Тяжело поднимать руку на человека, но я должна была это сделать». Оправдательный приговор по делу Засулич вызвал не только в России, но и за рубежом настоящую сенсацию. Поскольку он был вынесен 31 марта 1878 г. и газеты сообщили о нем 1 апреля, многие восприняли его как первоапрельскую шутку, а затем вся страна впала, по выражению П. Л. Лаврова, в «либеральное опьянение». Повсеместно нарастал подъем революционного духа, бил ключом боевой задор – особенно у студентов и рабочих. Даже финские «вейки» (извозчики), если их очень притесняла полиция, грозились тогда наслать на нее «самого Сасулиса с пуской»8. Все это стимулировало политическую активность землевольцев, побуждало их к новым террористическим актам.

Часть землевольцев во главе с Плехановым отвергала террор, ратуя за прежние методы пропаганды в деревне. Поэтому террористические акты Засулич, Кравчинского, Соловьева вызвали кризис «Земли и воли»: в ней обособились две фракции – «политиков» (главным образом террористов) и «деревенщиков». Для того чтобы предотвратить раскол общества, решено было созвать съезд. Он состоялся в Воронеже 18-24 июня 1879 г.

Историческая случайность дала как будто нарочно наглядную иллюстрацию организационным преимуществам нового направления. Землевольческий съезд предполагался в Тамбове, куда и съехалось уже порядочно народу. Но «бунтарская» конспирация давно отстала от событий. Прежние времена, когда можно было агитировать под носом у полицейских, давно прошли: «Тамбовская полиция сейчас же заметила сборища незнакомых ей молодых людей, державших себя при том шумно и свободно, - началась слежка, и съезд оказался проваленным. Пришлось спешно перебираться в Воронеж. Тем временем террористы устроили свой фракционный съезд в Липецке – оставшийся тайною не только для полиции, но и для противной фракции «деревенщиков». Из Липецка плотной, хорошо спевшейся группой они явились в Воронеж и там одержали легкую победу9.

Съезд принял компромиссную резолюцию, которая допускала соединение аполитичной пропаганды в деревне с политическим террором. Такое решение не смогло удовлетворить ни одну из сторон. Очень скоро и «политики», и «деревенщики» поняли, что раскол неизбежен, и 15 августа 1879 г. договорились разделить «Землю и волю» на две организации: «Народную волю» и «Черный передел». Разделено было, как метко выразился Н. А. Морозов, и само название «Земли и воли»: «деревенщики» взяли себе «землю», а «политики» - «волю», и каждая фракция пошла своей дорогой.

«Народная воля». Большинство землевольцев перешло в «Народную волю», численность и мощь которой непрерывно росли; она стала самой крупной, сильной и авторитетной из всех русских революционных организаций XIX в., первой в России политической партией.

Основателями и руководителями «Народной воли» стали А. Д. Михайлов, А. И. Желябов, Н. А. Морозов, С. Л. Перовская, В. Н. Фигнер, А.Ф. Фроленко. «Народная воля» закрепила и развила организационные принципы «Земли и воли». Это была строго централизованная организация. Ядро ее составили профессиональные революционеры, вошедшие в Исполнительный комитет («Великий Исполнительный комитет», как называли его современники, а затем историки), который направлял деятельность местных отделений и групп.

«Народная воля» ставила целью свергнуть самодержавие и осуществить ряд демократических преобразований. Вот главные из них:
1)    парламентская демократическая республика;
2)    полная свобода слова, печати, собраний, совести, ассоциаций;
3)    всеобщее избирательное право без сословных и имущественных ограничений и выборность всех должностей снизу доверху;
4)    земля – крестьянам, фабрики и заводы – рабочим;
5)    национальное равенство и право наций на самоопределение.

Исполнительный комитет издавал в качестве центрального органа партии газету «Народная воля», которая выходила с 1879 по 1885 г. и оказалась самым долговечным из революционных изданий XIX в. в России. Кроме того, печатались еще четыре издания: Листок «Народной воли» (приложение к центральному органу), «Рабочая газета», Вестник «Народной воли», Календарь «Народной воли». Итого – пять периодических изданий!

Распространенное в мировой литературе мнение о «Народной воле» как партии террористической неправильно. Такую ложь пустили в обиход царские каратели для большей тяжести обвинения народовольцев, ее подхватила обывательская молва, после чего она перекочевала в литературу – научную, учебную и художественную. В действительности же террор ни в программе, ни в деятельности «Народной воли» никогда не занимал главного места, просто он был на виду как прелюдия и ускоритель народной революции. Посредством террора народовольцы стремились решить двоякую задачу: с одной стороны, возбудить революционное настроение в массах и, с другой стороны, дезорганизовать правительство, чтобы затем поднять возбужденные массы против дезорганизованного проавительства10.

Здесь важно подчеркнуть, что «красный» террор «Народной воли» был исторически обусловлен, навязан революционерам как ответ на «белый» террор царизма против «хождения в народ». «Когда человеку, хотящему говорить, зажимают рот, то этим самым развязывают руки» - так объяснял переход от пропаганды к террору А. Д. Михайлов. Народовольцы не могли тогда предвидеть, что террор не приведет к цели. В том фазисе, которого достигло революционное движение к концу 70-х годов, террор нельзя было просто отбросить, его можно было только преодолеть. Он оказывался тогда единственно возможным еще не испытанным в масштабах партии способом борьбы.

Сами народовольцы веско оговаривали преходящую обусловленность своего террора. Исполнительный комитет заявил протест против покушения анархиста Ш. Гито на президента США Д. Гарфилда. «В стране, где свобода личности дает возможность честной идейной борьбы, где свободная народная воля определяет не только закон, но и личность правителей, - разъяснял Исполнительный комитет 10(22) сентября 1881 г., - в такой стране политическое убийство как средство борьбы есть проявление того же духа деспотизма, уничтожение которого в России мы ставим своей задачей»11. Сознавая моральную и политическую предосудительность террора, народовольцы допускали его лишь как вынужденное, крайнее средство. «Террор – ужасная вещь, - говорил С. М, Кравчинский, - есть только одна вещь хуже террора: это – безропотно сносить насилия».

Террором занималось ничтожное меньшинство «Народной воли», хотя сил у нее было неизмеримо больше, чем у всех революционных организаций, бывших в России прежде, вместе взятых. По совокупности данных за 1879-1883 гг. «Народная воля» объединяла, как минимум, 80-90 местных, 100-120 рабочих, 50 офицерских, 30-40 студенческих и 20-25 гимназических кружков по всей стране. Она имела 10 типографий в России и еще одну за границей и даже постоянное представительство в Париже и Лондоне. Численность активных, юридически оформленных членов «Народной воли» составляла 500 человек, но участвовали в ее деятельности, так или иначе помогая ей, в 10-20 раз больше. По данным Департамента полиции, только за полтора года, с июля 1881 по 1882-й, подверглись репрессиям за участие в «Народной воле» почти 6 тыс. человек12.

Все народовольческие кружки действовали энергично и смело. Небывалым для того времени размахом отличалась их деятельность среди интеллигенции, особенно в студенческой среде. Связи «Народной воли» с учащейся молодежью всей страны были превосходно налажены и организованы. Студенческие кружки действовали во всех городах, где имелись высшие учебные заведения, а в контакте с ними – кружки гимназистов и семинаристов. Вся эта широко разветвленная сеть кружков готовила для партии революционные кадры, распространяла прокламации, устраивала сходки, демонстрации.

Впервые в России «Народная воля» создала специальную Рабочую организацию всероссийского значения с центром в Петербурге и с филиалами практически во всех фабрично-заводских регионах страны. Была выработана особая «Программа рабочих, членов партии «Народная воля»». В качестве средства пропаганды среди рабочих издавалась «Рабочая газета». Она, по данным царского сыска, распространялась везде, где были рабочие. Партия участвовала и в организации стачек, т. к. понимала, что в России стачка есть факт политический.

Народовольцы наряду с Рабочей и Студенческой организациями создали свою Военную организацию, более мощную, чем вся совокупность организаций декабристов к 1825 г. она объединяла не менее 50 кружков как минимум в 41 городе с участием 400 офицеров, из которых каждый был интересен и многого стоил. Например, подполковник М. Ю. Ашенбреннер имел выдающуюся боевую репутацию и широкие связи в армейских кругах, а майор Н. А. Тихоцкий слыл великосветским жуиром, танцевал на придворных балах и был вхож в самые верхи военной аристократии.

О масштабах Военной организации говорит тот факт, что весной 1882 г. она рассчитывала только в Кронштадте «на два морских экипажа (около 8 тыс. человек ) и на два небольших броненосца, а также на гарнизоны девяти крепостных фортов»13. Вероятно, периферийные кружки тоже надеялись на местные гарнизоны. По свидетельству члена Военного центра «Народной воли» Н. М. Рогачева, в конце 1881 г. центр готовился распространить свои действия «на все части войск, расположенные в Европейской России». По косвенным данным, Исполнительный комитет «Народной воли» пытался не без успеха привлечь к себе некоторых «лиц высшей военной иерархии», включая самого популярного из русских полководцев второй половины XIX в. М. Д. Скобелева и самого образованного из них, начальника Академии Генерального штаба М. И. Драгомирова.

Крестьянам «Народная воля» уделяла меньше внимания, чем ее предшественники, но все-таки рассылала пропагандистов и распространяла прокламации среди крестьян в губерниях европейской части страны. Эти прокламации находили у крестьян сочувственный отклик, вызывая брожение. Так, под влиянием и, возможно, не без участия народовольцев вспыхнуло в марте 1881 г. восстание крестьян двух уездов Тверской губернии, усмиренное лишь силою войск.

Итак, подавляющая часть сил «Народной воли» была занята пропагандистской, агитационной и организаторской работой во всех слоях населения. Что же касается террора, то он был делом рук только членов и ближайших агентов Исполнительного комитета, а также нескольких сменявших друг друга техников, метальщиков, наблюдателей.

Террор как ударная боеголовка революционного заряда «Народной воли» бросался в глаза, заслоняя собою другие действия партии, тем более что острие его было нацелено на царя. 26 августа 1879 г. Исполнительный комитет вынес Александру II смертный приговор. С этого дня началась беспримерная в истории 18-месячная охота народовольцев на царя.

Личное мужество народовольцев засвидетельствовано всеми политическими процессами того времени, их энергия, их многоразличные таланты от технических до литературных – всей их деятельностью тогдашней и позднейшей; это несомненно был цвет тогдашней молодежи14.

Вся цепь покушений на Александра II накалила обстановку в стране и, как на это рассчитывали народовольцы, внесла дезорганизацию в лагерь «верхов». У многих на устах был тогда новогодний спич Александру II в газете «Народная воля» от 1 января 1880 г.: «Смерть Александра II – дело решенное, и вопрос тут может быть только во времени, в способах, вообще в подробностях». Впрочем, не террористическая только, а вся вообще  революционная борьба «Народной воли» представила собой важнейший фактор сложившейся в России на рубеже 70-80-х годов новой революционной ситуации.

С разгромом «Народной воли» в 80-х годах завершился период «действенного» народничества, однако как идейное направление  русской общественной мысли народничество не сошло с исторической сцены. В 80-90-х годах значительное распространение получили идеи либерального народничества. На рубеже XIX-XX вв. возникают и радикальные неонароднические кружки и организации, поставившие своей целью продолжить дело народников-семидесятников.

Растущее увлечение революцией в российском обществе в избытке снабжало молодых людей мировоззренческими идеями и программой действия. У некоторых существовал дополнительный стимул для вступления в революционную борьбу: родительская бедность, не оставлявшая им карьерных перспектив при существующем режиме. Влиянию подобных мотивов в большей степени оказалась подвержена еврейская молодежь, чей революционный энтузиазм подогревался еще свежими воспоминаниями о волне антисемитских погромов, прокатившихся по России и Украине в начале 1880-х годов. Унизительная «оседлость», ограничения на высшее образование, чинимые государством многочисленные карьерные препятствия – все это толкало евреев в революцию, с которой они связали все свои надежды15.

На примере  партии «Народной воли» можно увидеть как может партия прийти к террору от мирных начинаний из-за действий правительства.

Примечания:
1.    Татищев С. С. История социально-революционного движения в России (1861-1881). СПб., 1882; Император Александр II. Его жизнь и царствование. СПб., 1911. Т.2.
2.    Богучарский В. Я. Активное народничество 70-х годов. М., 1912; Из истории политической борьбы в 70-х и 80-х гг. XIX в. Партия «народной воли». М., 1912.
3.    Так, филиппики Ленина против эсеров переадресовываются народовольцам, а ленинская ругань по адресу либеральных народников распространяется на все народничество.
4.    Лурье Ф. М. Созидатель разрушения. СПб., 1994; Канн Г. С. «Народная воля». Идеология и лидеры. М., 1997.
5.    Виленская Э. С. Революционное подполье в России (60-е годы XIX в.). М.,1965; Итенберг Б. С. Движение революционного народничества. М., 1965; Твардовская В. А. Социалистическая мысль России на рубеже 1870-1880-х гг. М., 1969.
6.     Ulam A. In the Name of the People. N.Y., 1977.
7.    Lampert E. Sons against Fathers. L., 1965; Venturi F. Roots of Revolution. N.Y., 1960.
8.    Троицкий Н. А. Россия в XIX веке. Курс лекций. М., 1999. С.260.
9.    Покровский М. Н. Русская история. Т.3. СПб., 2002. С.224.
10.     Революционное народничество 70-х годов: Сб. документов. М., 1965. Т.2.    С.176.
11.     Литература партии «Народная воля». М., 1930. С. 127.
12.     Троицкий Н. А. «Народная воля» перед царским судом. 2-е изд. Саратов, 1983. С.355-357.
13.     Ашенбреннер М. Ю. Военная организация «Народной воли» и другие воспоминания (1860-1904). М., 1924. С.97.
14.     Покровский М. Н. Русская история. Т.3. СПб., 2002. С.226.
15.     Anna Geifman. Entangled in Terror. The Azef Affair and the Russian Revolution. Scholarly Resources Inc. Imprint, Wilmington, Delaware, 2000. С.36-37.

Категория: История | Добавил: Arden (18.04.2009) | Автор: Arden
Просмотров: 3476 | Рейтинг: 5.0/3 |
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Приветствую Вас Гость